Не мудрено, что его величество часто мучился несварением желудка, был склонен к полнокровию и головокружениям. Чего уж говорить о приступах подагры — этой самой распространенной болезни аристократов. В моменты обострения ее врачи не находили ничего лучшего, как прописать его величеству принимать бургундское вино, «как содержащее менее винного камня и более спирта», чем его любимое шампанское. Это предписание стало причиной трагедии для виноградарей Рейнской области и поводом для счастья производителей вин в Бургундии.

Глава 29

Людовик Великий Дофин

Мария-Терезия произвела на свет шестерых детей, из которых до зрелого возраста дожил лишь первенец — Людовик Великий Дофин, родившийся 1 ноября 1661 года. Насчет того, получился бы из него хороший король или нет, историки расходятся во мнениях. Одни из них уверены, что у него хватило бы твердости характера, разумности и способностей, чтобы достойно продолжить дело своего отца, другие полагают, что наследник Людовика XIV был вял, безынициативен и глуповат. Истина, как обычно, где-то посередине. Да, дофин ничем особенно не блистал и не обладал яркой харизмой, но — поди-ка попробуй конкурировать с «королем-солнце», всегда находясь в тени его сияния, постоянно ощущая свою ущербность в сравнении с ним, угнетенный завышенными ожиданиями и страхом разочаровать. К тому же дофин с младенчества воспитывался в преклонении перед великим отцом, он никогда и не посмел бы хоть в чем-то его превзойти.

Великий Дофин был вещью в себе, этот принц, взойдя на престол, мог бы раскрыться с самой неожиданной стороны и всех поразить. Но мог бы так и остаться жемчужиной, надежно спрятанной в своей раковине. К сожалению, никому не довелось этого узнать.

Людовик XIV очень серьезно подошел к вопросу воспитания наследника, поручив его умнейшим и достойнейшим педагогам, отличавшимся строгой нравственностью. Это герцог Монтозье, которому помогают святые отцы де Париньи и де Флешье. К ним позже присоединится Жак Бенинь Боссюэ.

Этими мудрыми господами для наследника была подобрана 64-томная библиотека греческой и латинской классической литературы «Ad usum Delphini» — «для использования дофином». Составлена она была из произведений величайших философов и драматургов, которые дополнили обширными комментариями и растерзали купюрами, — из всех этих трудов были безжалостно вырезаны сцены секса, насилия, сомнительного юмора и прочего, что, по мнению составителей, могло смутить или направить в сторону порочных фантазий невинный детский ум. Первый том вышел из печати, когда дофину было девять лет, последний — когда ему исполнилось тридцать семь.

Специально для сына Людовик начал писать «Мемуары», в которых делился опытом и знаниями, объяснял какие-то спорные свои поступки и предостерегал от ошибок, посвящая в тайны искусства «быть королем».

Сложно было не возненавидеть учебу при таком подходе. К тому же получившие от короля полную свободу действий воспитатели не церемонились с ребенком. За малейшее непослушание, невнимательность или ошибку дофин получал от герцога Монтозье ощутимый удар линейкой, шлепок или оплеуху.

При первой же возможности Монсеньор от учебы бежал. И как только достиг возраста, позволившего ему избавиться от опеки воспитателей, тут же поспешил забыть все, чему его учили. Нет, конечно же, знания, заложенные в нем с детства, не могли испариться бесследно, но принц ими не пользовался.

Великого Дофина описывают как рыхлого, неуклюжего, безобразно толстого и ко всему безразличного юношу, который все время молчал, предпочитая ни с кем не делиться своим мнением, — если оно у него вообще было.

«Характера у него не было никакого, здравого смысла достаточно, но ни намека на сообразительность, — пишет Сен-Симон, — было в нем высокомерие, было достоинство — и природное, и проистекавшее из его представительности, и усвоенное в подражание королю; его отличали безмерное упрямство и то сочетание связанных между собою слабостей, из коих была соткана его жизнь; он был ласков по лени и по некоторой недалекости, но в глубине души черств, хотя внешне казался добрым, причем доброта его распространялась только на подчиненных и слуг и выражалась лишь в расспросах о всяких низменных предметах; с низшими он вел себя поразительно фамильярно, между тем оставался безразличен к чужому горю и нищете, причем скорее по небрежности и в подражание другим, чем по природной жестокости; он был поразительно молчалив и, следовательно, скрытен… С одной стороны, по причине своей толщины, с другой — из-за трусости принц этот являл собой образец редкой сдержанности; в то же время он был горд сверх всякой меры, что в дофине несколько забавно, тщеславен и крайне внимателен и чувствителен к полагающимся ему почестям и вообще ко всему».

Не обладая государственным умом, Великий Дофин тяготел к искусству. Хотя и не любил читать, — а кто любил бы после изучения 64-х томов классики с комментариями и купюрами? — он обожал театр, особенно оперу, и вообще был тонким ценителем музыки.

Апатичный и вялый принц преображался, сшило ему вырваться на свободу из дворцовых стен. Он был неутомимым охотником, — просто обожал травить волков, — и мог без устали проводить в седле многие часы. Но и тут не проявлял решительности.

«Он ловко сидел на коне и прекрасно выглядел верхом, однако был не слишком храбрый наездник, — пишет Сен-Симон. — На охоте впереди него бежал Казо, и стоило принцу потерять его из виду, как он впадал в ужас; он пускал лошадь только в курцгалоп и частенько останавливался под деревом, поджидая остальных охотников, долго искал их, а затем возвращался».

Стоит признать, образ будущего государя получается довольно нелестным. Впрочем, здравый смысл и ответственность — это уже немало.

А Франсуа Блюш, один из наиболее скрупулезных биографов Людовика XIV, вообще считает, что Сен-Симону нельзя доверять и его описание дофина чересчур предвзято.

«Этот герцог изобразил его лентяем и увальнем. А его портрет Людовика Французского был просто карикатурой. Если Монсеньор страстно увлекался псовой охотой на волков, конными состязаниями, игрой в шары, верховой ездой, состязаниями по снятию пикой кольца и был всегда первым среда своих талантливых друзей, если он собрал прекрасные коллекции, занимался украшением своего дворца, председательствовал на прекрасных маскарадах, царил в Медоне в своем изысканном кружке для избранных, то лишь потому, что он должен был найти умные и приятные занятия, чтоб заполнить свое свободное время, которого у него было в избытке, за что он, конечно, не может нести ответственность. Каждый раз, когда его отец давал ему ответственные военные или политические поручения, он всегда показывал себя достойным королевского доверия; смелый и популярный в армии, внимательный и всегда занимающий твердую позицию в совете министров».

Верно то, что Великий Дофин проявил себя неплохим военачальником и храбрым солдатом, король даже вынужден был запретить ему излишний героизм на поле боя из страха за его жизнь.

В 1680 году Великий Дофин женился на сестре баварского курфюрста принцессе Марии-Анне-Кристине-Виктории Виттельсбахской.

Договоренность об этом союзе была заключена еще десять лет назад между Людовиком XIV и отцом принцессы — Фердинандом-Марией Баварским. Виктория была обручена с Великим Дофином в возрасте восьми лет и с тех пор готовилась стать королевой Франции. Для Баварии это было очень лестно, и, чтобы не посрамить родину, юной принцессе постарались дать приличное образование. По крайней мере, она вполне сносно изъяснялась на языке страны, которой в будущем ей предстояло править.

Несмотря на уговор, Людовик XIV не хотел брать в жены сыну принцессу не глядя, ему казалось важным, чтобы она была как минимум хорошенькой и смогла удержать будущего короля от желания обзаводиться фаворитками. Конечно, даже самая ослепительная красота супруги ничего не гарантировала, но все же…